***

 

Ещё весна не выучила роли,

Скорбящий март ещё не выглядит плутом,

Ещё мы плачем в его чёрные ладони

Об исчезающем, о зимнем, о былом.

 

Ещё зима наставницею строгой

Стыдливой девочке рассказывает вновь,

Как стонет скользкая, уставшая дорога,

Как спеть надменные слова ветров.

 

Весна внимает, но, потупив очи,

Лукавый взгляд скрывает и творит

Вполне искусно подмороженные ночи

И даже искренне безжизненные дни.

 

Но подозрительно такое прилежанье,

Тревога поднята с постели и спешит

Сюда и чувствует: волнуется дыханье

Улицы, луна пылает и дрожит.

 

А утром сорваны спектакли,

Весна в открытую играет. Маски прочь.

Сжигает порванные зимние диктанты,

И строчки белые оплакивает ночь.

 

Зачёркнуто всё то, что было прежде.

Шуметь, бродяжничать не терпится весне.

Сосульки с крышами, деревья и надежды

Плывут и хлюпают в одном большом котле.

 

Распарившись, по дну мешает ложкой

Весна, и всё пускает кувырком.

И долго чиркает по небу солнцем,

Чтоб вспыхнул день, облитый кипятком.

 

Шаги за окнами вскипают. Ветер веет.

И занавесок гуси-лебеди шуршат

И порываются лететь, и тянет шею

Им вслед встревоженная, глупая душа.

 

Рыдает музыка. И сердце стонет.

Весна безумствует и бьётся в скатерть лбом,

И встать пытается, чтоб в чёрные ладони

Расплакаться о зимнем, о былом.

 

                                                                 Март 1986.